Форум » Юмор » Истории » Ответить
Истории
keiyuu: ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА Здравствуйте. Елена Сергеевна!.. Старая учительница вздрогнула и подняла глаза. Перед нею стоял невысокий молодой человек. Он смотрел на нее весело и тревожно, и она, увидев это смешное мальчишеское выражение глаз, сразу узнала его. — Дементьев? — сказала она радостно.— Ты ли это? — Это я,— сказал человек,— можно сесть? Она кивнула, и он уселся рядом с нею. — Как же ты поживаешь, Дементьев, милый? — Работаю,— сказал он,— в театре. Я актер. Актер на бытовые роли, то, что называется «характерный». А работаю много! Ну, а вы? Как вы-то поживаете? — Я по-прежнему, — бодро сказала она, — прекрасно! Веду четвертый класс, есть просто удивительные ребята. Интересные, талантливые... Так что все великолепно! Она помолчала и вдруг сказала упавшим голосом: — Мне комнату новую дали... В двухкомнатной квартире... Просто рай... Что-то в ее голосе насторожило Дементьева. — Как вы это странно произнесли, Елена Сергеевна,— сказал он,— невесело как-то... Что, мала, что ли, комната? Или далеко ездить? Или без лифта? Ведь что-то есть, я чувствую. Или кто-нибудь хамит? Кто же? Директор школы? Управдом? Соседи? — Соседи, да,— призналась Елена Сергеевна.— Понимаешь, я живу как под тяжестью старого чугунного утюга. Мои соседи как-то сразу поставили себя хозяевами новой квартиры. Нет, они не скандалят, не кричат. Они действуют. Выкинули из кухни мой столик. В ванной заняли все вешалки и крючки, мне негде повесить полотенце. Газовые горелки всегда заняты их борщами, бывает, что жду по часу, чтобы вскипятить чай... Ах, милый, ты мужчина, ты не поймешь, это все мелочи. Тут все в атмосфере, в нюансах. Не в милицию же идти! Не в суд же! Я не сумею с ними справиться... — Все ясно,— сказал Дементьев, и глаза у него стали недобрыми,— вы правы. Хамство в чистом виде... А где же это вы проживаете, адрес, какой у вас? Ага. Спасибо, я запомнил. Я сегодня вечером к вам зайду. Только просьба, Елена Сергеевна: ничему не удивляться. И полностью мне во всей моей инициативе помогать. В театре это называется «подыгрывать»! Идет? Ну, до вечера! Попробуем на ваших троглодитах волшебную силу искусства! И он ушел. А вечером раздался звонок. Звонили один раз. Мадам Мордатенкова, не спеша шевеля боками, прошла по коридору и отворила. Перед ней, засунув ручки в брючки, стоял невысокий человек в кепочке. На нижней влажной и отвисшей его губе сидел окурок. — Ты, что ли, Сергеева? — хрипло спросил человек в кепочке. — Нет,— сказала шокированная всем его видом Мордатенкова. — Сергеевой два звонка. — Наплевать. Давай проводи! — ответила кепочка. Оскорбленное достоинство Мордатеиковой двинулось в глубь квартиры. — Ходчей давай, — сказал сзади хриплый голос, — ползешь, как черепаха. Бока мадам зашевелились порезвей. — Вот,— сказала она и указала на дверь Елены Сергеевны, — здесь! Незнакомец, не постучавшись, распахнул дверь и вошел. Во время...его разговора с учительницей дверь так и осталась неприкрытой. Мордатенкова, почему-то не ушедшая к себе, слышала каждое слово развязного пришельца. — Значит, это вы повесили бумажку насчет обмена? — Да,—послышался сдержанный голос Елены Сергеевны. — Я... — А мою-то конуренку видела? — Видела. — А с Нюркой, женой моей, разговор имела? - Да. — Ну, что ж... Ведь я бе так скажу... Я бе честно: я бы сам ни в жисть не поменялся. Сама посуди, у мине там два корешка. Когда ни надумаешь, всегда на троих можно сообразить. Ведь это удобство? Удобство... Но, понимаешь, мне метры нужны, будь они неладны. Метры! — Да, конечно, я понимаю, - послышался сдавленный голос Елены Сергеевны. — А зачем мне метры, почему они нужны мне, соображаешь? Нет? Семья, брат Сергеева, растет. Прямо не по дням, а по часам! Ведь старшой-то мой, Альбертик-то, что отмочил? Не знаешь? Ага! Женился он, вот что! Правда, хорошую веял, красивую. Зачем хаять? Красивая — глазки маленькие, морда во! Как арбуз!!! И голосистая... Прямо Шульженко. Целый день: «Ландыши, ландыши». Потому что голос есть — она любой красноармейский ансамбль переорет! Ну, прямо Шульженко! Значит, они с Альбертиком-то очень просто могут вскорости внука отковать, так? Дело-то молодое, а? Молодое дело-то или нет, я бе спрашиваю? — Конечно, конечно,— совсем уж тихо донеслось из комнаты. — Вот то-то и оно! — хрипел голос незнакомца в кепочке.—Теперь причина номер два: Витька. Младший мой. Ему седьмой пошел. Ох, и малый, я бо доложу. Умница! Игрун. Ему место надо? В казаки-разбойники! Он вот на прошлой неделе затеял запуск спутника на Марс, чуть всю квартиру не спалил, потому что теснота! Ему простор нужен. Ему развернуться негде. А здесь? Ступай в коридор и жги чего хочешь! Верно я говорю? Зачем ему в комнате поджигать? Ваши коридоры просторные, это для меня плюс! А? — Плюс, конечно. — Так что я согласен. Где наша не пропадала! Айда коммунальные услуги смотреть! И Мордатенкова услышала, что он двинулся в коридор. Быстрее лани метнулась она в свою комнату, где за столом сидел ее супруг перед двухпачечной порцией пельменей. — Харитон,—- просвистела мадам,— там бандит какой-то пришел, насчет обмена с соседкой! Пойди же, может быть, можно как-нибудь воспрепятствовать!.. Мордатенков пулей выскочил в коридор. Там, словно только его и дожидаясь, уже стоял мужчина в кепочке, с прилипшим к губам окурком. — Здесь сундук поставлю,— говорил он, любовно поглаживая ближний угол,— у моей мамы сундучок есть, тонны на полторы. Здесь мы его поставим, и пускай спит. Выпишу себе маму из Смоленской области. Что я, родной матери тарелку борща не налью? Налью! А она за детьми присмотрит. Тут вот ейный сундук вполне встанет. И ей спокойно, и мне хорошо. Ну, дальше показывай. — Вот здесь у нас еще маленький коридорчик, перед самой ванной,— опустив глаза, пролепетала Елена Сергеевна. — Игде,— оживился мужчина в кепочке,— игде? Аа, вижу, вижу. Он остановился, подумал с минуту, и вдруг глаза его приняли наивно-сентиментальное выражение. — Знаешь чего? — сказал он доверительно.— Я бе скажу, как своей. Есть у меня, золотая ты старуха, брательник. Он, понимаешь, ал-голик. Он всякий раз, как подзашибет, с час по ночам ко мне стучится. Прямо, понимаешь, ломится. Потому что ему неохота в отрезвиловку попадать. Ну, он, значит, колотится, а я, значит, ему не отворяю. Мала комнатенка, куды его? С собой-то ведь не положишь? А здесь кину на пол какую-нибудь тряпку, и пущай спит! Продрыхнется и опять смирный будет, ведь это он только пьяный скандалит. Счас, мол, вас всех перережу. А так ничего, тихий. Пущай его тут спит. Брательник все же... Родная кровь, не скотина ведь... Мордатенковы в ужасе переглянулись. — А вот тут наша ванная,— сказала Елена Сергеевна и распахнула белую дверь. Мужчина в кепочке бросил только один беглый взгляд и одобрительно кивнул: — Ну, что ж, ванна хорошая, емкая. Мы в ней огурцов насолим на зиму. Ничего, не дворяне. Умываться и на кухне можно, а под первый май — в баньку. Ну-ка, покажь-ка кухню. Игде тут твой столик-то? — У меня нет своего стола,— внятно сказала Елена Сергеевна,— соседи его выставили. Говорят, два стола тесно. — Что? — сказал мужчина в кепочке грозно... — Какие такие соседи? Эти, что ли?! — Он небрежно ткнул в сторону Мордатенковых.— Два стола им тесно? А, буржуи недорезанные! Ну, погоди, чертова кукла, дай, Нюрка сюда приедет, она тебе глаза-то живо выцарапает, если ты только ей слово поперек пикнешь! — Ну, вы тут не очень, — дрожащим голосом сказал Мордатенков,— я попросил бы соблюдать... — Молчи, старый таракан,— прервал его человек в кепочке,— в лоб захотел, да? Так я брызну! Я могу! Пущай я в четвертый раз пятнадцать суток отсижу, а тебе брызну! А я-то еще сомневался, меняться или нет. Да я за твое нахальство из прынцыпа переменюсь! Баушк! — Он повернулся к Елене Сергеевне. — Пиши скорее заявление на обмен! У меня душа горит на этих подлецов! Я им жизнь покажу! Заходи ко мне завтра утречком. Я бе ожидаю. И он двинулся к выходу. В большом коридоре он, не останавливаясь, бросил через плечо, указывая куда-то под потолок: — Здесь корыто повешу. А тут мотоциклет. Будь здорова. Смотри не кашляй. Хлопнула дверь. И в квартире наступила мертвая тишина. А через час... Толстый Мордатенков пригласил Елену Сергеевну на кухню. Там стоял новенький сине-желтый кухонный столик. - Это вам, — сказал Мордатенков, конфузясь. — Зачем вам тесниться на подоконнике. Это вам. И красиво и удобно. И бесплатно! И приходите к нам телевизор смотреть. Сегодня Райкин. Вместе посмеемся... — Зина, солнышко,— крикнул: он в коридор, — ты смотри же, завтра пойдешь в молочную, так не забудь Елене Сергеевне кефиру захватить. Вы ведь кефир пьете по утрам? - Да, кефир, — сказала Елена Сергеевна... —А хлеб какой предпочитаете? Круглый, рижский, заварной? — Ну, что вы, — сказала Елена Сергеевна, - я сама!.. — Ничего,— строго сказал Мордатенков и снова крикнул в коридор: — Зинулик, и хлеба! Какой Елена Сергеевна любит, такой и возьмешь!.. И когда придешь, золотко, постираешь ей, что нужно... — Ох, что вы!.. — замахала руками Елена Сергеевна и, не в силах больше сдерживаться, побежала к себе. Там она сдернула со стены полотенце и прижала его ко рту, чтобы заглушить смех. Ее маленькое тело сотрясалось от хохота. — Сила искусства! — шептала Елена Сергеевна, смеясь и задыхаясь, — О, волшебная сила искусства...
Ответов - 2
Teranasaur-Rex: Туру туру ТУРУУУ ВПЕРЁЁЁЁЁЁД!!!!
gijertins: заказать по низкой цене продукты в Калужской области для всех людей
полная версия страницы